Хроники массовки, или «Люблю смотреть, когда ты колдуешь...»

Люблю смотреть, когда ты колдуешь... (С) к/ф «Чародеи»

«Шоу «Синяя Птица». Сбор в 8:30 у проходной МОСФИЛЬМа!» - гласила смс от бригадира. Я вздохнула, посчитала, что до киноконцерна мне ехать полтора часа, а проснуться и привести лицо в состояние «утро» - это еще час. Итого вставать надо было в 6 утра…

Легко было подумать, посчитать, прочитать смс от бригадира, но проснуться в субботу в такое время куда как тяжелее. Я чуть было не махнула рукой, придавленной телом спящего на мне кота, собираясь продолжить спать, но в последний момент поборола лень осознанием, что мне просто необходимо снова окунуться в атмосферу «Синей Птицы». Мне хотелось вновь увидеть светлые, улыбчивые лица жюри и ведущей, аплодировать маленьким талантливым артистам на сцене и слушать мудрые слова судей об их умениях.

Слава Богу, в этот раз мне на вид дали 19 лет (в прошлый раз спрашивали, есть ли мне 18… да еще и не верили на слово…) и спросили, в чем я пришла. Немного удивившись, я продемонстрировала свое платье цвета морской волны. Мальчик лет двадцати пяти, отбирающий зрителей на съемку, шмыгнул носом, преданно заглянул мне в глаза и спросил:

-А на полный съемочный [день] не хотите остаться?

-А надо?

-Ну… Надо, если можно.

-Хорошо, останусь…

Так я добровольно обрекла себя на пятнадцать часов солярия под софитами в окружении специфической публики, которую можно назвать «динозаврами массовки» благодаря их огромному опыту в данной сфере труда…

Надо отметить, что за два года все-таки процесс съемок шоу как-то наладился, и в 11 часов утра зрители уже сидели на своих местах, проинструктированные о том, чего можно, а чего нельзя делать после команды «мотор идет».

Для жюри съемочный день начался с итальянского приветствия ведущей Дарьи Златопольской: «Buongiorno, cari amici!», улыбнулась она, взглянув с круглой сцены поверх наших, зрительских, голов. И тут же где-то над моей головой из-за высокой судейской трибуны раздался бодрый, полный радости голос Олега Погудина: «Buongiorno…». Конец этого громкого возгласа потонул в шуме площадки, но заряд позитива и тепла уже достиг цели и рассыпался по всему павильону улыбками, смехом и шутками.

Кто хоть раз видел вживую Олега Евгеньевича в очках и костюме, тот наверняка согласится со мной, что вид у народного артиста в таких случаях очень серьезный, сосредоточенный, напряженный. Кажется, что он ловит взглядом все происходящее вокруг, и ничто не ускользнет от этого цепкого взгляда. Рядом с Олегом Евгеньевичем сидел живой, образующий вокруг себя атмосферу южного тепла и радушия, Николай Максимович Цискаридзе, то и дело наклоняющий кудрявую темную голову набок, будто прислушиваясь. Светлана Борисовна Безродная сидела, будто бы немного отстраненная от всех в зале. В ее взгляде читалась загадка. Она смотрела оценивающе, ожидая чего угодно. Кажется, что удивить ее нельзя было в тот день ничем (но участникам это все-таки удавалось). Денис Леонидович Мацуев, посматривающий вокруг себя властно, с чувством некоторого превосходства, на что ему дает право его талант и огромный опыт, то и дело пропадал с судейского кресла, очевидно, отвлеченный телефонными звонками. Вот такими я увидела четырех судей, опустившихся в красные кресла на судейском «балконе».

В этом году участники шоу оказались настолько сильными, что с самого начала записи выступлений я принялась думать о том, как трудно придется жюри делать выбор. Об этом не раз говорили и сами судьи, оценивая каждого маленького артиста самыми высокими баллами.

Ближе к 18 часам усталость от напряжения навалилась не только на зрителей, но и на жюри. Олег Евгеньевич откинулся на спинку кресла и напевал вполголоса самые любимые мелодии из опер и итальянских песен. Николай Максимович тоже пел, составляя с коллегой очень красивый дуэт тенора и баритона (ну, я себе под нос тоже их напевала, но тихо…). Наблюдать за жизнью вне сцены таких красивых, статных, элегантных мужчин – счастье! Я потихоньку зарисовывала в эскизник позы, чтобы оставить подольше воспоминания. Перерывы между дублями и время монтировки сцены давали возможность понаблюдать за жизнью тех, кого мы обычно видим на сцене или на телеэкране в образе. Вспомнилась фраза Брыля из к/ф «Чародеи»: «Люблю смотреть, когда ты колдуешь…». Я люблю смотреть, когда колдует волшебник Погудин… Любое слово, сказанное им, любой жест и выражение лица дают возможность поразмышлять и поучиться чему-то сложному и неуловимому, присущему гению Олега Евгеньевича…

Ближе к полуночи меня начало клонить в сон. Поскольку в кадре спать было нельзя, я постепенно погрузилась в состояние дремоты с открытыми глазами (думаю, это состояние знакомо многим по студенческим годам). Мне стало казаться, что все происходящее вокруг – это какая-то параллельная реальность. Зрение мое уцепилось за изящные силуэты жюри, которые также с трудом держались под ярким светом, направленным на высокий подиум. Николай Максимович то и дело напоминал режиссеру Сергею о просьбе выключать точечный свет между дублями. «Мы сейчас растаем тут!» - с иронией говорил он.

После полуночи я окончательно перестала различать происходящее вокруг, зато, по-моему, у Олега Евгеньевича открылось второе дыхание! На сцену вышли юные вокалисты, что заинтересовало Певца. Казалось, Олег Евгеньевич сейчас сам выйдет и споет вместе с ребятами прекрасные песни «Ямайка», «Течет река Волга»… Мастер, педагог, он не остался равнодушным к исполнителям, одарив каждого теплыми, нужными словами, дав советы и напутствия! Я слушала его и старалась запомнить каждое слово, чтобы стараться следовать той тропинке, которая ведет самого Олега Евгеньевича уже много лет по пути зрительской любви и успеха…

Мне удалось побродить по павильону, где проходили съемки… Не знаю, почему меня не выслали в зрительный зал… Очевидно, благодаря моему решительному виду и красным сапогам, меня приняли за «свою»… Я обратила внимание на заботу, с которой организаторы отнеслись в этом году к юным артистам и их родителям. Кажется, было сделано все, чтобы дети как можно меньше уставали и нервничали. Царила атмосфера праздника…

Отдельно хочется отметить удивительный оркестр под управлением Юрия Медяника! Музыканты практически все время находились на съемочной площадке, лишь пару раз отлучившись для того, чтобы перекусить. Не смотря на трудности долгой записи, музыка в их исполнении звучала невероятно профессионально и ярко! В голове до сих пор звучит саундтрэк «Синей Птицы» - так изысканно эта мелодия была сыграна множество раз за время всей съемки.

Ближе к двум часам ночи я вышла на улицу и вдохнула влажный осенний воздух, чуть очнувшись от поглотившего меня сна (члены жюри ушли с площадки на полчаса раньше). Медленно обходя фургоны с надписями «Россия-1» и курящих ребят в кофтах с логотипом шоу (в шутку просила у них еще днем «погонять» такие красивые и удобные вещицы, но они отшутились), я побрела к проходной МОСФИЛЬМа. Талон, по которому выдавали оплату за работу в массовке, я с трудом нашла в рюкзаке и протянула все тому же замерзшему молодому человеку, который утром отправил меня «на полный съемочный». Почему-то мне показалось, что все это время, с самого утра, он так и стоял у бюро пропусков. Наверное, потому, что он был не менее сонный, чем я, а пальцы его очень медленно отсчитали мою зарплату 1200 р. В голове промелькнула странная до безумия мысль: «Обычно я покупаю билеты, чтобы пойти на концерт и увидеть Олега Евгеньевича, а тут платят мне за то, что я 15 часов смотрела на него во все глаза и слушала его во все уши… Не пойму, есть ли тут подвох или у меня развилась паранойя?». Я тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями, но от неожиданно резкого движения меня кинуло в сторону… Я так и не проснулась, тяжело опустившись в ночное такси и покатив домой. Водитель, к счастью, оказался тоже не очень разговорчив. Только спросил, сколько платят массовке и, услышав сумму, неопределенно хмыкнул.

Утром я открыла глаза и поняла, что в голове все еще звучит: «Приготовились… Мотор… Мотор идет… Аплодисменты…» и мелодия из заставки «Синей Птицы»…

Все-таки хроники массовки надо было записывать сразу, но я добралась до них только сейчас… Яркие картинки-вспышки перед глазами помогли выделить самое запоминающееся и интересное… Особенно строгое, чуть усталое лицо Олега Евгеньевича с отблесками стекол очков, сквозь которые были видны прикрытые от яркого света софитов глаза. И тихая, полная тепла и какой-то искренней простоты мелодия: «Parlami d'amore, Mariu! Tutta la mia vita sei tu!..». Да что бы не говорил Олег Евгеньевич, все у него «d'amore»… какое счастье…