Роза у души, или история о голубой ленте... (рассказ)

«Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было Богу и судьбе. «Да святится имя Твое»…»

А. Куприн «Гранатовый браслет»

«Ревность, великан в маске, <…> сложив на груди руки подстерегал меня за каждым углом…»

В. Набоков «Взгляни на арлекинов!»

В этом городе невозможно потеряться, потому что улицы соединяются одна с другой. Они ведут к главной площади, в центре которой возвышается заснеженный памятник. Бульвары засажены липами и обставлены аккуратными скамейками, на которых по вечерам сидят влюбленные и старики. В сумерках одновременно на всех улицах загораются фонари и освещают неровным светом, пятнами здесь и там занесенные снегом тротуары. Пятиэтажные дома постепенно зажигают цветные окна, а витрины магазинов становятся похожи на большие аквариумы, за стеклами которых творится неведомая, чужая жизнь.

Да! В этом городе всегда невозможно было потеряться…

1

За большими окнами бывшей усадьбы падал крупный снег. На глубоких подоконниках стояли горшки со слабенькими, тонкими цветами, колыхавшимися от сквозняка, который назойливо пробивался через старые рамы. Света стояла возле одного их таких окон и смотрела на улицу, закутавшись в большую ажурную шаль поверх платья. Казалось, в ней, во всей ее изящной фигуре совершается что-то особенное, невидимое для обычного взгляда. Вокруг было шумно, споры между гостями вечера разгорались все жарче… Сергей незаметно для большинства встал из-за стола и подошел к хрупкой, точно вырезанной из бумаги девушке. Казалось, она не замечала его, и продолжала глядеть на проезжающие внизу под окнами редкие машины. Наконец она медленно повернула голову в сторону Сергея. Потом он так и не смог вспомнить, что именно сказал тогда хорошего и нелепого, но два огромных блестящих глаза смотрели на него с искренней благодарностью, а улыбка, непринужденная и такая счастливая, невольно заставила улыбнуться в ответ. Говорили весь вечер, Светлана пригласила Сергея на свой следующий концерт и написала на листе блокнота несколько слов: «Я буду Вас очень ждать!». Сергей успел запомнить веснушки, дремавшие зимой на ее впалых щеках. Она была не старше студенток, которым преподавал Сергей, но во всем ее поведении, в том, как она говорила и как смотрела, было что-то взрослое и необычное. Она казалась героиней тургеневских рассказов, особенно в этом старом ветшающем парадном зале института в свете потускневшей люстры…

С этой встречи он не раз приходил в маленькие уютные залы с цветами и слушал ее юный, изящный голос, полный гибкости и света. Каждый раз, когда нужно было встать со стула и подарить ей цветы, он вдруг ощущал какую-то нерешительность, сердце начинало биться чаще, а руки едва заметно дрожали. Нет, он не боялся этой хрупкой девочки на сцене, просто он боялся выглядеть смешным и неловким. Ему казалось, чт­о весь зал смотрит сейчас на него и смеется над его немолодой, неуклюжей походкой и смущением… Но едва их взгляды встречались у сцены, как пропадало это щемящее беспокойство. Света всегда была улыбчива и доверительно клала свою руку поверх его, когда брала букет. Ее короткое: «Спасибо! Благодарю Вас!» - звучало как молитва о спокойствии Сергея.

Но неожиданно в череде концертов наступила непонятная, тревожная пауза. Когда прошло два месяца в томительном неведении, Сергей понял, что не может представить себе свою жизнь без встреч с этой удивительной девушкой. Это осознание поразило его и испугало. Он невольно представлял себя рядом с ней, юной, смешливой и доверчивой... Каждый раз, увидев себя в отражении уличной витрины, он опускал глаза и отрицательно качал головой. Еще несколько лет назад он бы даже не задумывался о своем возрасте, но, глядя на Свету, почему-то все чаще ощущал себя совсем постаревшим. Каждый день он убеждался в сильнейшей потребности иметь рядом надежного, любящего человека… И этим человеком он видел теперь только хрупкую, еще будто бы не совсем повзрослевшую певицу.

Тяжесть неизвестности была невыносимой… И он решился открыть записную книжку и позвонить по написанному однажды ее рукой номеру телефона. Нарочно оттянув время, потому что не знал, как говорить, и кто снимет трубку, он с волнением слушал длинные гудки. Казалось, что никто не ответит на том конце, но когда он уже готов был положить трубку, ее голос сказал: «Алло?». Сергей задохнулся, но лишь на секунду… После долгого, живого разговора он неожиданно для себя предложил увидеться. Она немного подумала и согласилась…

Они встретились в парке и долго гуляли по берегу огромной тихой реки, описывающей в этом месте дугу. Стоял сентябрь, пока еще теплый и солнечный. Под ногами хрустел песок. Света куталась в огромный павлопосадский платок и улыбалась, глядя прямо в глаза Сергею. Он говорил какие-то несусветные глупости, а она рассказывала о своих родителях и немногочисленных друзьях.

Смех разносился над гладкой поверхностью тихой воды, по которой плыли бесконечно падающие листья… А уже в январе свадебный шлейф разметал снежинки перед белым Храмом, похожим на лебедя…

Со временем у Светланы появилось много поклонников, которые старались удивить и порадовать любимую певицу цветами и подарками. Среди них все чаще стали появляться цветы и коробочки, перевязанные голубой лентой, пахнувшей мужскими холодными духами. Сначала это казалось трогательным, но вскоре друзья, коллеги и даже поклонники стали посмеиваться и строить догадки о личности тайного незнакомца, неизменно оставлявшего дары без записки. Сергей пытался выяснить у Светы, кто бы это мог быть, но она и сама не знала, хотя признавала, что ей приятно получать подарки. Ее молодость все еще верила в чудеса, а лента казалась таинственным знаком. Необычные, подобранные со вкусом и, по всей видимости, с нежностью подарки восхищали ее, чем Света спешила поделиться с Сергеем. Ему вскоре стало казаться, что жена просто не хочет сказать ему имени тайного поклонника, отчего стали происходить маленькие размолвки и легкое недоверие, которых не было со времени их знакомства. Мгновенно лента из тайного символа нежности стала причиной разлада и непонимания… Что-то неприятное нависло над головами и грозило обрушиться ливнем беды…

2

Светлана сделала несколько шагов и опустилась на мягкий кожаный диван. Разгоряченная от счастья и усталости, она с удовольствием прислонилась к холодной спинке. На коленях лежала коробка дорогих, любимых конфет, перевязанная знакомой лентой, источающей несильный морской запах. В голове еще звучали аплодисменты, а в закулисном коридоре было тихо и пустынно. До двери гримерной оставалось всего несколько шагов, но не хотелось подниматься с прохладного дивана. Сергей высунулся в коридор и бросил взгляд на коробку, лежащую на коленях Светланы.

- Я опоздал, прости! На кафедре пришлось задержаться, а потом… Впрочем, поговорим после! Ты устала! – Сергей как-то интуитивно угадывал, когда лучше помолчать, а когда поговорить с женой.

В ту минуту он прекрасно видел, что ее красивое лицо - бледное, осунувшееся и выглядит усталым. Он подошел и сел рядом, положив большую руку на ее тонкие, почти прозрачные запястья. Они смотрели друг на друга усталыми, добрыми глазами. Света уткнулась в плечо мужа.

- Я совсем опоздал сегодня, - растерянно повторил он. – Но ты же не будешь сердиться?

Она покачала головой, медленно встала с дивана и направилась в гримерную. Сергей остался сидеть. В комнатке, выходящей окнами в заснеженный парк, было душно. Большое зеркало со светильниками по краям занимало одну из стен. На подоконнике, широком, как стол, лежали букеты и подарки. Не любому артисту доводится получать на каждом концерте хотя бы одну розу, а в этот вечер у Светланы их было так много…

Сергей застал жену уже в пальто. Она стояла у окна, вглядываясь в синие силуэты зимнего парка, подсвеченного изящными фонарями, которые отбрасывали длинные тонкие тени. Поднималась вьюга, и снежинки носились неистовым роем и бились в окно, будто горстки проса. Совсем как тогда, шесть лет назад. Сергей впервые обратил внимание, как Света изменилась за последнее время. В ней стало меньше живости, но появилась размеренность и изящество движений, а взгляд, проницательный и ласкающий душу, теперь подолгу останавливался на лицах собеседников.

- Скоро Рождество… - сказала Светлана, произнося слова по слогам. – Помнишь, как было красиво той зимой? Мне начинает казаться, что я устала от этой однообразной жизни! – голос ее дрогнул, и она прижала к глазам ладонь.

Сергей знал, как она всегда переживала после каждого выступления и весь вечер мучилась оттого, что, как ей казалось, могло быть и лучше. Ее обязательность и серьезность по отношению к своему искусству всегда восхищала и пугала любящего мужа. Он с нежностью и восторгом слушал Светлану, но никогда не мог понять, какие душевные терзания происходили в ней ежесекундно. Он обнял хрупкую фигурку в тонком пальто с пушистым мехом и не ответил ничего. Он знал, что отвечать не нужно...

3

Когда Сергей закрыл входную дверь и быстро поставил цветы в несколько приготовленных заранее ваз, Светлана уже сидела в халате в большом кресле-качалке. Он увидел ее через дверь и поразился красоте представшей перед ним картины. Яркий искусственный свет ровно заливал всю комнату, в кресле, накрытом мягким флисовым пледом, сидела женщина с распущенными волосами и мягко покачивалась, едва отталкиваясь кончиками пальцев босых ног от паркета. Сергей взял несколько крупных роз и тихо положил их на колени Светы. Она открыла усталые глаза и улыбнулась.

- Ты знаешь, когда я сегодня пела, мне казалось, что кто-то прошел и остановился у меня за спиной … - она задумалась ненадолго, а Сергей присел на стул напротив нее. – Говорят, это бывает очень редко… Со мной это впервые… Это удивительно! Ты только представь!..

Она смотрела на мужа глазами, тепло которых вот уже несколько лет согревало его душу и заставляло совершать невероятные поступки. Он сидел, подавшись вперед, облокотившись на колени и подперев ладонями голову. Он любовался ею, он боготворил ее и безумно боялся потерять… Когда проходит молодость, невольно начинаешь цепляться за то, что дорого…

- Наверняка сегодня был очень хороший концерт, и я начинаю безумно жалеть, что не бросил своих «вечных» студентов! – так он в шутку называл задолжников.

Она засмеялась и вдруг рванулась из кресла к нему, рассыпав розы, все еще лежавшие на ее коленях. Одна из них вонзилась шипом в ее ногу, отчего Света вскрикнула и отдернула пятку. Сергей вздрогнул, но не успел подняться навстречу: она уже крепко обнимала его и говорила что-то бессвязное. Молодость внушала ей горячие слова, а искренняя любовь к Сергею подкрепляла их объятьями и поцелуями. В этот вечер не было никого в мире, кроме мужчины и женщины в теплой комнате пятиэтажного дома в одном маленьком городе…

Вдруг неожиданно для самого себя Сергей спросил:

- Сегодня опять была эта лента?

И сам испугался резких слов, ставших привычными в их доме.

Она замерла, прижавшись к его плечу, и кивнула. Сергей промолчал, он пытался заставить себя не говорить больше ни слова и просто пропустить это событие мимо себя. Уже раскаялся, что задал это вопрос именно сейчас и практически справился с подбиравшимся к горлу чувством ревности и раздражения, когда Света спросила:

- Ты же не сердишься? Я же тебе уже говорила, что не знаю, от кого это…

Она была откровенна и не чувствовала, что именно в этот момент слова, сказанные в оправдание своей невинности, становятся обвинением. Сергей отнял от лица руку и сказал тихо, стараясь придать словам более мягкий тон:

- Светочка, дорогая, или этой ленты больше не будет, или я сам выясню, откуда она берется! Ей-Богу, это уже какой-то «Гранатовый браслет»…

Пустяк, стоивший спокойствия этому дому, становился угрозой его разрушения… У Светланы задрожали руки, а на глазах выступили слезы. Это были, кажется, первые слезы от обиды на мужа. Она никак не могла понять, почему эта наивная мелочь так раздражает Сережу, превращая каждый концерт в битву за честь и верность. Она готова была сейчас броситься вон из квартиры, но удержалась и тихо ответила: «Хорошо, Сережа, больше этой ленты не будет…», хотела добавить: «Хотя я не понимаю…», но вовремя осеклась…

4

В окна бил белый зимний свет. Легкий снег огромными хлопьями падал на деревья, дороги, машины и шапки прохожих… Настроение напоминало неудачливого юнгу, оказавшегося на середине узкого трапа и рисковавшего сорваться в морскую пучину. Снег валил с такой силой, что запорошил окно и приморозил раму так, что нельзя было ее открыть. В гримерной было прохладно, поэтому Светлана сидела перед зеркалом, набросив на плечи пальто. Она изо всех сил пыталась привести свои мысли в порядок.

- Не знаю я, что делать с этой лентой! – вдруг неожиданно для самой себя сказала она вслух и сжала ладонями виски.

Аккомпаниатор поднял глаза от стопки нот и посмотрел на нее удивленно.

- Я думаю, тебе нужно просто забыть про нее! В конце концов можно и не брать вовсе эти подарки со сцены… Пусть остаются лежать! Ничего страшного! – пожал он плечами.

- Нет! Это невежливо и жестоко! Я даже не знаю, кто дарит эти цветы… Но у меня уже нет сил доказывать это Сереже… От кого они? Зачем они? Что они значат? Мы постоянно ссоримся из-за его ревности, и я так больше не могу!.. «Гранатовый браслет» какой-то!..

- А! Помню! «Скажите ей, что у Бетховена самое лучшее произведение...» – отстраненно отозвался пианист и снова погрузился в чтение нот.

Воцарилось молчание… Вскоре пригласили на сцену. На краю привычно лежал букет роз, перевязанный все той же морской лентой… Света сделала было несколько шагов, чтобы переложить его на крышку рояля, но остановилась на полпути и повернулась к аккомпаниатору. Из-под умелых рук пианиста полились хрустальные звуки. Певица подняла взгляд на зал, плохо различимый в свете рампы. Но букет все время оставался на виду и отвлекал, притягивая к себе внимание и зрителей, и Светланы. Непривычный ход событий сбил душевный настрой. Постепенно Света выкарабкалась из неуверенности и даже однажды почти наступила на цветы, не заметив их из-за бившего в лицо софита, когда брала подарок из зала. Ей вспомнился шип, вонзившийся ей в ногу несколько дней назад. Словно что-то роковое было в череде этих событий…

Светлана в этот вечер вымучивала каждую ноту… Ей казалось, что так плохо она не пела еще никогда. Она чувствовала, что опустошается ее сердце и искала в зале глазами мужа. Он смотрел на нее с каким-то напряжением, подавшись на кресле вперед.

В антракте Света выдохнула и кинулась к служебному входу. Она порывисто обхватила шею Сергея и замерла.

- Больше никаких лент! Всё! – сказала она.

- Слава Богу… - ответил он и поцеловал ее в красиво уложенные волосы.

К началу второго отделения букет исчез. Певица снова выдохнула, хотя чувствовала, что незаслуженно обидела доброго и наверняка хорошего человека. Она пела легче, светлее и свободнее и совсем забыла о ленте и цветах…

Как всегда в финале концерта раздались овации и восторженные крики. Сердце артистки стучало с неистовой силой от счастья. Она улыбалась, раскинув руки, как будто обнимала весь зал. Ей не сразу удалось уйти: зрители не отпускали и просили исполнить что-нибудь на бис. Когда же занавес в последний раз опустился и стихли последние хлопки, Света почувствовала, что по щекам у нее текут слезы. Она даже не заметила, как они выступили на глазах, и не поняла, отчего. Вместе со своим аккомпаниатором она спускалась в гримерную. Их догнал Сергей.

- Светочка, тебе просили передать… - в руках у него был букет крупных, но уже увядших роз и записка. – Сунул мне какой-то странный прямо у дверей за кулисы… С костылем… Караулил меня… Просил, чтобы я не читал записку. Может быть, ты объяснишь, что происходит?

В лицо Светлане ударил жар стыда. Она взяла из протянутой руки письмо и опустила взгляд на погибающие цветы. Лента морской волны крепко стягивала их стебли… Загудело в ушах. Она медленно развернула лист бумаги, исписанный крупным мужским почерком.

................................………………………………………………………………………………………………………………..

Умоляю Вас, прочтите это письмо, если Вам все же передадут его…

Наверное, всё это глупо и наивно… Но я люблю Вас… Я знаю, что Вы замужем и что я простой зритель… Но инвалидам прощают многое… А я инвалид! Я увидел Вас пять лет назад в парке. Вы пели на зеленой эстраде. А я сидел на лавочке и слушал, слушал, слушал… И когда Вы допели, я спросил у сидящего рядом мужчины, кто Вы. Он ответил: «Это великая певица и невероятная женщина…»

Я понял, что произошло что-то непоправимое, когда сегодня Вы отвергли мой букет… Я не могу понять, что именно, но жизнь для меня кончилась… У меня никого нет, кроме Вас! А теперь какой-то ужасный случай отнимает у меня и Ваше доброе расположение… Если бы Вы знали, как я был счастлив знать, что Ваши руки касаются цветов и подарков, которых несколько часов назад касались мои руки… Если хотите, это безумие… Но инвалидам прощают безумие… Я даже боялся подойти к Вам, чтобы не смутить и не задержать Вас… Но что-то случилось, и я чувствую, что моя любовь теперь причиняет Вам боль… Я больше не буду тревожить Вас… Все это смешно и нелепо… Все это донжуанство ни к чему… Простите меня! Простите меня, Светлана! Больше я не нарушу Ваш покой! Будьте счастливы! Храни Вас Господь!..

……………................................................…………………………………………………………………………………….

Светлана подняла глаза на Сергея и медленно протянула ему записку. Он прочел ее в полной тишине и так же медленно вернул жене. Они смотрели друг на друга и видели, как их счастье погибает вместе с увязающими розами. Света протянула записку стоящему рядом пианисту. Тот быстро пробежал глазами по строкам.

- Действительно, Куприн какой-то… Как бы еще не повесился теперь… А вообще от таких признаний становится жутко… - тихо сказал он, складывая лист бумаги.

Трое стояли под маленькой дежурной лампочкой и будто оцепенели. Светлана вдруг как-то резко развернулась и почти бегом направилась к дверям в фойе. Она больше всего в жизни хотела сейчас, чтобы по ту сторону стоял этот загадочный человек. Быстрым движением руки она распахнула ее и застыла в проходе на несколько секунд, осознавая, что мужчина уже ушел.

Ее обступили люди. Кто-то протягивал блокнот для автографа, кто-то говорил добрые слова, кто-то гладил ее по плечу. Перед глазами мелькали лица, руки, листы бумаги… Им не было конца… Голова закружилась… Из-за спины показался Сергей. Он вежливо оттеснил зрителей, которые успели наговорить восторженные слова и в адрес их со Светой союза. Певица скользнула по коридору в темноту кулис…

5

Метель разыгралась…

Он шел медленно, сгорбившись, опираясь на палку и прихрамывая на левую ногу. Было видно, что ему тяжело идти быстро, отчего движения были суетливы и резки. Он дошел до центра площади и обернулся к светящемуся всеми окнами залу. Красивые миндалевидные карие глаза парня смотрели с грустью и недоумением, как бы внутрь себя. Ему было не больше двадцати пяти, но хромота и, главное, этот глубокий взгляд заставляли подумать, что он намного старше. Он вздрогнул и резко прижал правую руку к груди. Под зимней курткой задрожала алая роза и слегка кольнула в грудь шипом, как будто где-то рядом с душой. Лицо с афиши на фасаде смотрело на него добрыми, чуть усталыми глазами и улыбалось, казалось, нежно и печально.

Он задумался и вдруг невольно улыбнулся в ответ… И стал потихоньку пробираться через парк, занесенный снегом…

16 – 29. 10.16.

ММ